Милинкевич: «Лукашенко пока не понимает, что проиграл»

Филин обсудил с экс-кандидатом в президенты-2006 Александром Милинкевичем актуальные события в политической повестке дня.

— Путин призвал к диалогу власти и оппозицию Беларуси. Для чего это нужно Москве? Вы верите в такие призывы?

— Надо сказать искренне, хотя многим это не нравится, даже некоторые демократы называют это конспирологией, — у Кремля всегда была своя стратегия в отношении Беларуси. Наша страна суперважная для России, особенно после того, как они потеряли Украину.

Украина уже никогда не вернется в «русский мир», хотя бы в силу своей возросшей идентичности.

Путин и Лукашенко имеют очень сложные отношения, но диктаторы всех стран объединяются. Они сотрудничают, но каждый имеет свои интересы.

Путин хочет подольше остаться во власти, диктаторы редко отваживаются уйти сами. Еще ему важно уменьшить прессинг санкций и вернуться в клуб мощнейших государств мира — такие цели у Путина.

У Лукашенко проще — просто подольше посидеть во власти. Он пока не понимает, что проиграл, что пришло новое поколение, и что он человек из прошлого.

Путин сказал о диалоге с оппозицией, потому что не намерен долго удерживать Лукашенко. Хотя бы по той причине, что тот теряет рейтинг и белорусская экономика будет слабеть.

Путин хотел бы иметь человека, который оставит Беларусь в сфере влияния России, не пойдет на евроинтеграцию, но будет менять что-то в стране — перемены необходимы.

Путин — не либерал, он сам диктатор, но понимает необходимость существования хотя бы полудемократических институтов. Он не уничтожил до конца третий сектор, СМИ.

Такая дестабилизация ситуации в Беларуси явно не нравится в Кремле.

— Да и сама политическая система в России более сложная; не держится на одном человеке, как в Беларуси.

— Я недавно узнал одну вещь и очень удивился: государственные чиновники в России высокого ранга должны сдать экзамен MPA. Это такой экзамен на политический менеджмент по американской системе. Представляете себе такое в Беларуси?

Если суммировать, то Россия хотела бы стабилизировать ситуацию в нашей стране, чтобы она не ушла в результате больших потрясений в будущем.

— На референдуме власть пойдет на серьезные изменения в системе или это такая ширма?

— Я не верю в перемены на референдуме, потому что он организован властями. Это референдум Лукашенко и для Лукашенко.

Прошло более года, но в стране не решена ни одна из проблем: ни политическая, ни экономическая, ни социальная, ни моральная. И с такой политикой, как сегодня, ситуация будет только ухудшаться.

Не будет народ соглашаться ни на какую новую Конституцию, просто народ сейчас занят другим, а не референдумом.

Это референдум властей для самих себя.

— Как вам стратегия оппозиции относительно референдума. Может ли она быть эффективной?

— Я всегда был за участие. Даже в тех выборах, которых у нас давным-давно нет. Если бы не было участия 2006 года, то не было бы Плошчы и мир не увидел, что в Беларуси множество людей, которым важна демократия.

Если бы не было участия в выборах 2020 года, то Беларусь не прошла бы путь появления нового чудесного гражданского общества, политической нации.

Я очень рад, что в оппозиции есть единство по данному вопросу. Бывает лучше объединиться не на самых лучших стратегиях, чем в одиночку предлагать что-то гениальное.

Мне кажется очень важным, чтобы оппозиция реально смотрела на данное событие. Я не имею лучших рецептов, чем те, что предлагают они.

Просто не надо переоценивать данное серое мероприятие в вопросе будущего Беларуси.

Важно быть реалистами. Думать, как люди, жить их надеждами. Надо говорить, что это возможность проявить самоорганизацию, солидарность, но не о том, что сейчас будет переломный момент.

— В среднесрочной перспективе у вас все же позитивные прогнозы для Беларуси?

— Я заставляю себя быть оптимистом. Но никто не знает, как будет. Я только знаю на 100%, что мы отстоим независимость, демократия тоже победит — это закон природы.

Но, к сожалению, многие процессы сегодня идут над нашими головами, и даже над головой Лукашенко. За нас временно будет решаться наша судьба — и это действительно беспокоит.