Беседка

57-летний тренер: «Мы – большинство, и мы победим»

Старшему тренеру сборной Беларуси по фехтованию Александру Николайчуку 57, и он никогда не голосовал за Лукашенко. 10 лет назад выходил протестовать после выборов, протестует и сейчас, пишет Трибуна.

Фото из личного архива Александра Николайчука

Одна из форм несогласия с режимом – итальянская забастовка, которой придерживается Николайчук на рабочем месте. Впрочем, сотрудничать со сборной ему осталось недолго. 31 декабря контракт с центром олимпийской подготовки истекает, и тренер полностью отмежуется от какой-либо работы на власть.

Тренер дал большое интервью спортивному изданию. Предлагаем избранное.

– Как и многие спортсмены и тренеры в Беларуси, вы наверняка готовитесь к 31 декабря. Но не из-за Нового года, а потому, что это ваш последний рабочий день.

– На самом деле я считаю, что уже не работаю в РЦОП «Стайки». Увольнение – простая формальность. Жду, когда мне отдадут документы, потому что сам их забирать не хочу принципиально. Лучше побуду в итальянской забастовке.

– В чем она заключается?

– Прихожу на работу, но, например, не оформляю какие-то документы. При всем том, что я очень люблю свой вид спорта, не вижу смысла помогать его развивать при нынешней системе.

– А как руководство относится к вашей итальянской забастовке?

– Вы знаете, сейчас так получилось, что очень многие наши работники заболели. Я и сам около месяца был на больничном. Сейчас же болеет все руководство, и, соответственно, из-за коронавируса мы не пересекаемся. Так что о реакции руководителей не знаю.

– Забастовку вы начали после того, как подписали письмо за честные выборы, или после того, как вас уведомили о непродлении контракта?

– Письмо я подписал еще в августе, когда в числе подписантов было всего 47 человек. Подал свою фамилию и ждал, когда внесут меня. После того, как я появился в списке, мне сразу же позвонил заместитель генерального директора РЦОП, сказал, что из-за этого к ним уже возникли вопросы сверху.

Но я начальству сказал, что свой контракт продлевать не буду, даже если его предложат. Потому что считаю, что работать на такую власть – это преступление. А те, кто все-таки работает, они являются соучастниками преступления. Председателю федерации фехтования и государственному тренеру Дмитрию Яковлевичу Шичко сказал то же самое.

***

– Ваше решение не продлевать контракт обусловлено эмоциями на фоне всех событий в Беларуси или это шаг твердый и четкий, не спонтанный?

– Безусловно, эмоции присутствовали, но это решение было принято, наверное, в начале президентской гонки. Понимаете, я 26 лет в оппозиции, никогда не голосовал за Лукашенко, всегда был против него. Пытался с ним бороться вместе с такими же единомышленниками, как я. Когда был помоложе, попадал в милицию за участие в различных акциях. Но тогда все было помягче: забирали, отпускали, жести, как сейчас, не было.

В 2010 году, после выборов, я был на площади, но, слава Богу, не в эпицентре. И, скажу честно, именно в те дни я понял, что мы, народ, пока победить не сможем. Тогда сложилась интересная ситуация.

Всю президентскую гонку Россия реально гнобила Лукашенко, по всем каналам его поливали, смешивали с грязью. В 9 часов вечера, после закрытия всех участков мы собрались на Октябрьской площади, все ждали, что скажет Россия. И тут она вдруг, после всех своих антилукашенковских действий, поздравляет его с победой. Это было как обухом по голове. И наступило понимание, что мы практически беспомощны, нет никаких шансов свергнуть Лукашенко.

Потом были выборы в 2015 году. Но они проходили на фоне событий в Украине, наши выборы особо ни на что не влияли, они получились формальностью, фарсом. Кстати, об Украине. В конце 2013 года мне довелось побывать на Майдане в Киеве, когда события только-только начали развиваться. Поехал с ветеранами на турнир по фехтованию и увидел многое собственными глазами. И могу сказать о численности тех, кто там собрался.

Вот утверждают, что на Майдане был миллион, а у нас, на Стеле, не было. Поверьте человеку, который был внутри всей толпы и там, и там. Если на Майдане был миллион, то в Минске было два миллиона. По ощущениям, по тому, если на все взглянуть изнутри.

Продолжая о своих участиях в акциях за границей, могу сказать, что в 2018 году побывал в Ереване, когда там начиналась «Бархатная революция». Я видел, как люди ходили по улицам города, как протестовали. Не мог тогда понять, что происходит, был немного не в теме. Просто видел, что народ собирается, идет по Еревану, выдвигает какие-то требования. Полицейские на все это смотрели, никого не разгоняли, людям давали возможность выразить мнение. И потом в определенный момент силовые структуры перешли на сторону митингующих.

Уверен, что если бы и в Киеве часть силовиков не перешла на сторону митингующих, неизвестно, чем бы все закончилось. Могла произойти большая трагедия. Сейчас в Беларуси говорят: «Вы что, хотите Майдана?» Поверьте, у нас такого не будет, потому что силовые структуры не с народом. Это основное отличие от украинских событий.

– А почему, по-вашему, силовики не хотят перейти на сторону народа? Из-за какого-то страха?

– Наверное, страх – это общая причина для всех белорусов. Страх есть даже у тех 80 процентов, которые проголосовали против Лукашенко. Я уверен, что их не меньше. Так вот, из этих 80 процентов 70, наверное, боятся. Сейчас 5-10 процентов продолжают активно бороться, а остальные…

В лучшем случае поставят лайк где-нибудь, но даже этого зачастую не происходит. Они просто боятся. Но таких людей я не хочу ни осуждать, ни поддерживать.

– Глядя на все поствыборные события в Беларуси, вы могли представить, что у нас случится Майдан?

– Наверное, нет. Я был сторонником мнения Виктора Бабарико, который говорил, что если все делать по закону, то всего можно добиться, все можно решить. Честно, я не мог представить, что в Беларуси в какой-то момент просто перестанет работать закон.

– У нас сейчас нет законов.

– Когда Бабарико делал свои заявления, все было спокойно. Это было еще до того, как начали сажать кандидатов в президенты. Да, в Беларуси закон так или иначе нарушался, но я не думал, что мы дойдет до того момента, что этого закона не будет вообще. Устроили комедию с арестом Сергея Тихановского, задержали Бабарико. Все стало понятно.

Вспоминая 2010-й, мог предположить, что после выборов 2020-го тоже будут акции, начнутся разгоны, но не мог подумать, что все будет настолько жестко. И при всем при этом не верил, что на улицы в Беларуси выйдет такое количество людей. Предполагал, что может случиться так, как 10 лет назад, когда было в районе 10 тысяч.

Но все случилось совсем по-другому. Еще до выборов народ начал выходить, огромное количество людей было на митингах в поддержку Тихановской, они шли и ставили свои подписи.

Я у себя в подъезде провел интересную акцию. Наклеил опросник, где люди обозначали, за кого будут голосовать. Цифры подтвердились: 80 процентов опрошенных готовы были голосовать, и, скорее всего, так и сделали, против Лукашенко.

Весь день 9 августа я провел на своем избирательском участке, в СШ № 161 в Малиновке. Я не был наблюдателем, а просто сидел у входа в школу и сам для себя считал людей с белыми лентами. Хотя это тоже не показатель, потому что многие шли на выборы без них. Но даже у меня получилось 50 на 50.

– А какие цифры были в итоговом протоколе?

– А у нас его просто не вывесили. Нам после этого пытаются доказать, что выборы прошли без нарушений. Извините, о чем вы? Протоколы не вывешивали, к нам на участок приехал ОМОН. Стояла сотня людей, родители с детьми, а члены комиссии вызвали силовиков. Сначала приехало человек 20, потом еще столько же. Благо не было никакой жести, просто попросили всех разойтись.

В итоге никто протоколы не увидел. Да и что мы о школе? Я вам скажу, что даже на избирательном участке в «Стайках» не вывешивали ничего. И там тоже были нарушения. Я туда ездил, смотрел, как проходит досрочное голосование, поговорил с независимым наблюдателем, которого не пускали на участок.

А Минспорта потом заявляет, что не было никаких нарушений. Сергей Ковальчук на одном совещании заявил, что в его деревне из 270 жителей 269 проголосовали за Лукашенко. Ну смешно! Конечно, я допускаю, что есть в Беларуси деревни, которые в полном составе проголосовали за Лукашенко. Но разве их много?

Сейчас общаюсь с людьми, которые за действующую власть. И сразу задаю им вопрос: «Вы считаете, что выборы прошли честно?» Даже не беру другие моменты: насилие, задержания и прочее. Мне говорят, что да, честно. Так, извините, в чем честность, если всех кандидатов посадили еще до выборов?

Это уже нечестно. В итоге до выборов дошли те, кто и не должен был стать основным конкурентом Лукашенко. Ту же Светлану Тихановскую, если откровенно, мы не воспринимали как президента. Это в первую очередь человек, который заменил истинных кандидатов.

– И как строить диалог с людьми, которые говорят, что выборы были честными?

– Да о чем с ними можно говорить? Не вижу смысла тратить время на этих людей. У них логика: если нас, кто против действующей власти, меньшинство, значит, нас просто нужно убрать. Мы мешаем развивать нашу страну.

Поэтому сторонники власти считают, что Лукашенко все делает правильно. Мол, если мы не хотим сдаться мирно, то нас нужно «убить» или вывезти из страны. Мы не нужны Беларуси.

Этих людей, кто за власть, можно разделить на три категории: те, кто действительно искренне в нее верит, те, кого все устраивает, и те, кто просто подстроился под действующую власть и тянет из нее все, что им выгодно.

***

– Сейчас самые массовые акции протеста. Белорусы возмущаются, делают это активно, но даже если взять эти 14 лет, народ, прямо скажем, не может победить. Почему?

– Я сам над этим не раз думал. Все-таки хорошо, что нас в этот раз большинство. Но плохо то, что из этого большинства многие еще не только боятся последствий, но и опасаются выйти из зоны комфорта. Люди за перемены, но боятся потерять то, что имеют сейчас.

Приведу пример из своего окружения. Все подходят, говорят, что поддерживают меня, что я молодец, но при этом заявляют, что сами на такой же шаг не решаются. Потому что у кого-то должность, которую страшно потерять, бизнесы, кредиты. Находят кучу причин. Мы не то, что ругаемся по этому поводу, но я постоянно им задаю вопрос: «Вот чем ты готов пожертвовать ради победы?»

Я лично готов пожертвовать всем, что уже и делаю. И ведь самое удивительное, что среди тех, кто продолжает выходить на улицы, подавляющему большинству как раз есть что терять. Это не наркоманы и бомжи.

Посмотрите, сколько среди задержанных айтишников, учителей, бизнесменов. Люди что-то имеют, но они готовы выйти из зоны комфорта. Но их, к сожалению, не так много, как хотелось бы. Основная масса нашего большинства боится выйти из зоны комфорта. И это печально.

Даже если коснуться тех же выборов. Все выражали свое мнение в моем опроснике в подъезде, шли на участок и голосовали против Лукашенко, а потом что? Тишина. Даже в моем доме только на моем окне висит белый листик. Когда устраиваются воскресные марши в Малиновке, я выхожу – во дворе ни одного человека. Сам себе думаю: «Наверное, мы разминулись по времени. Значит, я вышел вовремя, а кто-то опоздал». Так сам себя успокаиваю.

Но боюсь, на самом деле это не так. Скажу откровенно, я где-то даже недоволен нашим районом. В чате мы пишем, все активные, все молодцы. Но где мы на улицах? Безусловно, выходит немало людей, но это не то количество, которое должно быть. Поверьте, мы бы одной Малиновкой могли решить все вопросы и озадачить силовиков.

В прошедшее воскресенье я решил сделать небольшой эксперимент, решил глянуть, как все происходит на Грушевке. Понятно, что район поменьше, и по количеству людей сравнивать с Малиновкой нельзя. Но они молодцы, вышли с растяжкой «Народ – чемпион». Я с жителями Грушевки походил по дворам. Безусловно, страх был. Когда на тебя идет сотня «оливок» или силовиков в черном, мягко говоря, чувствуешь себя неловко. Но люди все равно ходили, даже несмотря на то, что силы неравны.

В позапрошлое воскресенье малиновский марш объединился с Юго-Западом. Против нас в одном из дворов вышла сотня силовиков, причем с оружием. Целый кордон. И что мы могли сделать? Да, были призывы не разбегаться, но чувство самосохранения преобладает.

А есть еще пример. В одно из воскресений собралась колонна, человек 500. И против нас вышло 20 омоновцев. А все протестующие разбежались. Вот этого я вообще не понимаю. Мы могли их взять в кольцо и не дать провести задержания. Когда силовиков мало, зачем убегать? Впрочем, это все слова.

Но нужно повторить, что наша цель – не воевать с силовиками. Наша цель – показать, что мы против системы, против власти.

***

– Стачечные комитеты потихоньку пополняются.

Те, кто идет в стачку, они молодцы. Я не понимаю тех, кто говорит: «Вот ты и ты иди в забастовку, я тогда тебя поддержку и тоже присоединюсь. А пока буду на своем месте». Не говори, а сделай.

***

– На референдуме в 1995 году вы голосовали за сохранение БЧБ и «Пагонi»?

– Конечно. Некоторые спортсмены-ветераны даже до последних событий ездили на соревнования с бело-красно-белым флагом, у некоторых нашивки на форме БЧБ.

Но, опять же, скажу так. Давайте проведем новые выборы. Проведем референдум по новой Конституции, поставим на голосование государственные символы. И даже если большинство проголосует за сохранение нынешних символов, я соглашусь. Если большинство выберет красно-зеленый, то ок, я буду вынужден принять позицию большинства.

Да, в сердце у меня БЧБ, но буду я тогда выступать под государственным. Нет проблем. И если спортсмены хотят сейчас выступать под государственным флагом, как бы он ни был замаран, это право каждого. Но повторюсь: флаг – это не основное сейчас. Важно – наша победа. Может, случиться так, что мы потом выберем третий флаг. Найдется такой художник, удивит всех, и у нас будет особенный флаг.

– Дома у вас БЧБ есть?

– Конечно. Единственное, не вывешиваю его на всеобщее обозрение. Повесил на стекло листок и так обозначил свою позицию.

– Перед интервью вы сказали, что надеетесь встретить Новый год в новой Беларуси. А что такое новая Беларусь?

– Это европейская страна. Многие говорят, что в Европе плохо, тяжело и так далее. Безусловно, никто не говорит, что нам будет легко. Но это будет свободная страна. Все 26 лет меня спрашивают: «Вот что ты все бунтуешь? Что тебе не хватает?» Мне не хватает свободы. Пусть будет плохо, тяжело, но это будет на свободе. Я буду спокойно идти по улице.

Знаете, у меня был период, когда я какое-то время жил и работал в Германии. Смотрел там телевизор и репортажи с моей Родины и думал, как Беларуси все серо и мрачно, как мы там живем. А что я вижу сейчас? Мы на маршах начали друг другу улыбаться, помогать друг другу, спасать. Так вот оно – зарождение новой Беларуси.

И еще о Германии. Я ходил там ночью по улицам и не чувствовал никакой опасности. А здесь я чувствую опасность все 26 лет. Сейчас – тем более. Сейчас даже свое мнение опасно выразить, потому что инакомыслие – это преступление. Такого быть не должно.

– Что вы намерены делать после увольнения?

– Пока об этом не думал. Я вообще надеюсь, что вернусь на работу, и мы с коллегами будем выстраивать новое фехтование. Снова же – в новой Беларуси. Пока же я занимаюсь с ветеранами, тренирую и сам участвую в соревнованиях. А что будет потом, посмотрим. Но я уверен, что мы – большинство, и мы победим.

Оцените статью

1 2 3 4 5

Средний балл 4.9(58)